– Как изволит видеть ваше величество, ключ нашелся, – сообщил Хранитель, предъявляя на вытянутых руках истинное чудовище из старинной черной бронзы. При взгляде на огромный тяжеленный ключ, так обильно изукрашенный завитушками и загогулинами, что не сразу и разберешь, какой стороной его вставляют в замок, делалось окончательно уже непонятно, как этакая громадина могла затеряться.
Эльфы жадно вглядывались в пресловутый ключ, слегка вытянув шеи и даже, кажется, чуть привстав на цыпочки. Такого они точно никогда еще не видели!
– Вашему величеству сюда. – Хранитель начал было делать правой рукой указующий жест в сторону лестницы, но прервался – как раз вовремя, чтобы подхватить ключ, едва не выпавший из левой. – Дозвольте сопроводить…
Теперь он держал ключ обеими руками. Разумная предосторожность.
– Пожалуй, мы сопроводимся сами, – ответил Лерметт, прикинув, что в сопровождении Хранителя до нужного зала они доберутся разве что примерно этак послезавтра. – Не стоит утруждаться.
Поначалу Хранитель засопел несколько обиженно – но едва Лерметт забрал ключ из его рук, обида сменилась явным облегчением.
Подъем по лестнице оказался несколько более долгим, чем Лерметту помнилось, и куда более скучным – в основном потому, что окажись он здесь вдвоем с Илери, они бы непременно воспользовались случаем целоваться на каждой ступеньке… что сделало бы пусть наверх куда длиннее, но несравненно интереснее.
Замочная скважина в массивной двери Зала Витражей была под стать ключу – от окна она отличалась разве что отсутствием подоконника. А над дверью красовался округлый резной медальон, из которого на гостей смотрело невероятно живое женское лицо. Давний резчик постарался на славу.
– Кто это? – потрясенно вымолвил Лоайре. – Такое лицо выдумать невозможно. Наверняка это портрет!
– Ты прав, – пресерьезно кивнул Лерметт.
– Красавица какая! – восхищенно выдохнула Шеррин.
– Чудесное лицо, – молвила Илери.
– И необычное, – добавил Арьен. – Линия скул и подбородок совсем как у госпожи Мерани, явно гномские – а вот очертания бровей и разрез глаз точно наши, эльфийские.
– На человеческом лице это так выглядит, – завороженно добавил вечный молчун Ниест, – глаз не оторвать, так бы и смотрел. В жизни ничего подобного не видел!
– Это потому что ты дальше Найлисса не бывал, – улыбнулся Лерметт. – В Риаде такие лица вовсе не редкость. Риада – город старый… очень старый. Там столько кровей смешаться успело – вы и не поверите. Для Риады это как раз лицо обычное – вот история о его обладательнице рассказывается действительно не совсем обыкновенная.
– И наверняка связанная с тем, для чего мы сюда пришли, – увлеченно высказал догадку Лоайре под одобрительный взгляд Илмеррана.
– Конечно, – улыбнулся Лерметт.
– Расскажи! – воскликнул Эннеари. – Ты ведь обещал все рассказать по порядку.
– Именно что по порядку, – усмехнулся Лерметт. – Иначе вы просто не до конца поймете то, что увидите в Зале Витражей.
– Значит, это история из времен короля Илента, – вновь блеснул догадкой Лоайре.
– Более того – военных времен… и довольно забавная – насколько может быть забавной история, случившаяся во время войны. Это ведь время не только тревоги, а еще и лишений. Особенно для женщин. Они ведь любят красиво приодеться.
При этих словах облаченная в переливчатый нарретталь под цвет глаз Шеррин вспыхнула и приотвернулась.
– А когда нужно всеобщее ополчение снарядить, тут уж не до нарядов. – Лерметт сделал вид, что тактаки ничего и не заметил. – Что уж там говорить об украшениях! Золотые, серебряные, медные пуговицы – и те в дело. Никакой роскоши – все для победы. А за наряд ценой больше… ну, неважно, вы тогдашних денег не знаете, вам это ничего не скажет… одним словом, за платье чуть подороже, чем у нищенки – штраф, и немалый. А только для настоящей женщины это не помеха.
– Могу себе представить, – усмехнулась Наэле.
– Не можешь, – заверил ее Лерметт. – Ты ведь не помнишь времени, когда кружева плелись узенькими лентами, а других не было и вовсе. Это теперь кружева бывают всякие. А тогда народ просто обмер. Представь себе – все ходят едва ли не в лохмотьях, и вдруг дочь ткача Рейста выходит на улицу в такой невиданной кружевной накидке, что просто ума помраченье! Стражато ее остановила – а только Рейста живо доказала, что ни в чем закон не нарушила. Нитки для кружев обошлись ей в сущие гроши, а остальное так и вовсе за бесплатно, потому как своими руками. Ну, а если учесть, что начальник караула третьего дня как женился…
– О да! – выдохнул Арьен.
– Правильно понимаешь, – ухмыльнулся Лерметт. – Закон там или не закон, а радость всегда нужна, даже во время войны. Может, во время войны – особенно. Кружевное полотно любой ширины, любой формы – по тем годам редкость невиданная. Если Рейсте его заказывать, значит, и платить соответственно… и нарушать закон. Но Рейста выдумку свою не потаила. Как плести, какие узоры – все показала. Полугода не прошло, как вся Риада кружевом убралась. К тому времени Рейста уже новое придумала – шитое кружево, потом еще на челночках какихто… это же просто лихорадка кружевная началась. Тут уже все наперегонки придумывали. Не только Рейста. Но кружевную гильдию именно она возглавила.
– И по заслугам, – решительно кивнула Илери.
– Больше, чем ты думаешь, – ответил Лерметт. – Когда война окончилась, почти все женщины Риады кружево плели – представляешь, какая уйма кружева? И как на эту диковинку в других странах обзадорились? Особенно в Аффрали – там всегда жили широко. Да на эти кружевные деньги потом полстраны, считай, из руин подняли! Кружево тогда в такой цене стояло – вы просто не поверите.
– Так, получается, и Найлисс тоже… – начал было Эннеари.
– Нет, – отрезал Илмерран. – Не тоже. Но почти.
– А вот это, – улыбнулся Лерметт широко и сладко, – лучше не рассказывать, а показать.
Громадный бронзовый ключ, несмотря на свою более чем очевидную древность, вошел в замочную скважину легко и повернулся неслышно. Лерметт, подражая Хранителю, нарочито неторопливо распахнул тяжелую дверь.
– Прошу, – плутовски улыбнулся он улыбкой фокусника, за которой таится обещание невиданных еще чудес.
– Охх! – полуобморочно выдохнули эльфы в один голос.
Холодное зимнее солнце било прямо в огромное, почти во всю стену, окно, и витраж так и искрился радостью. Эттармское стекло не выцветает с годами – сколько бы ни было лет витражу, он был первозданно молод, как весенняя трава… как блистающая росой юная весенняя трава у стен толькотолько отстроенного Найлисса. Домов выше, чем в два этажа, не было еще и в помине, и их крыши едваедва виднелись изза стены – да и то, похоже, художник малость приврал для пущей достоверности, как это водится за художниками. Утро так и лучилось – сияли бороды почтенных гномов, нестерпимо полыхали доспехи людей, вернувшихся с войны домой – а между воинами и гномами стояли девушки… Лерметт не солгал – такие лица, как у Рейсты, в Риаде скорее правило, чем исключение, вот как их много… их очень много, этих девушек – настолько, что они могут удержать в руках туман, в котором бредут невысокие мужественные силуэты…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});